Соитиро направлялся на встречу с начальником полиции с тяжелым сердцем. Шеф не сказал, зачем хочет его видеть, но это и так было совершенно ясно – его могло интересовать только расследование по делу Киры. Китамура всегда терпеть не мог оставаться в неведении, а кроме того, он должен был что-то отвечать журналистам, которые проявляли живейший интерес к неуловимому серийному убийце. В последнее время у Соитиро совершенно не было времени читать газеты, однако он вполне мог представить себе, в каком свете выставляла это дело пресса.
«СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА РАЗГУЛИВАЕТ НА СВОБОДЕ – ПОЛИЦИЯ БЕЗДЕЙСТВУЕТ».
«ПРАВОСУДИЕ КИРЫ ЭФФЕКТИВНЕЕ РАБОТЫ ПОЛИЦИИ. ЖИЗНЬ И СПОКОЙСТВИЕ ЧЕСТНЫХ ГРАЖДАН В НАДЕЖНЫХ РУКАХ».
Наверняка что-нибудь в этом роде. Приятного мало, что и говорить. Тем более что Ягами понимал – со стороны, должно быть, действительно кажется, что полиция сидит сложа руки, ведь ход расследования строжайше засекречен и не может быть предан огласке, и поди разберись, предпринимают ли детективы какие-то действия или просто скрывают свое бессилие за красивыми словами.

Шагая по длинным коридорам с выбеленными стенами и сверкающими полами к кабинету шефа, Ягами прогонял в уме ответы на возможные вопросы Китамуры. Конечно, парой общих фраз он отделаться не сможет, однако освещать расследование в подробностях тоже не было никакого желания. В самом деле, не может же он сказать, что на данный момент главным и единственным подозреваемым по самому громкому за последнее время делу о серийных убийствах является его собственный сын. И причина была даже не в том, что Соитиро беспокоился за свою репутацию. Гораздо больше он переживал за Лайта. В его невиновности Соитиро был абсолютно уверен, и ему совершенно не хотелось, чтобы имя его сына упоминалось в связи с этой историей. От тени подозрений, пусть даже необоснованных, избавиться потом будет очень непросто.
К тому же, L наверняка не захотел бы, чтобы его догадки (равно как и некоторые методы ведения дела) стали известны кому-либо, кроме руководимой им следственной группы; и в таком случае решение Соитиро не упоминать имени главного подозреваемого пойдет на пользу не только Лайту, но и ходу расследования.

Ровно в 9.00 Ягами стоял перед кабинетом начальника полиции. Поправив галстук и еще раз взглянув на часы, Соитиро трижды постучал и открыл дверь.
- Доброе утро, Китамура-сан, - сказал он, чувствуя, что сейчас утро станет не таким добрым. – Вы хотели меня видеть?

Отредактировано Yagami Soichiro (16.12.2012 15:45:40)

Когда Ягами вошел в кабинет, сидевший за столом смурной Китамура даже не поднялся ему навстречу, однако сесть предложил. Поблагодарив, Соитиро опустился в одно из стоявших возле стола кресел и выжидательно посмотрел на шефа. Тот молчал – возможно, обдумывал, как лучше построить разговор, а может, ждал, что Соитиро сам начнет доклад. Как оказалось, первое предположение было верным. Китамура решил зайти издалека. Бросив в сторону лежащей на краю стола газеты такой взгляд, словно был бы не прочь прямо через нее испепелить всех штатных журналистов с главным редактором заодно, он сказал с плохо скрываемым раздражением:

- Полагаю, вы читали. Эту и многие до нее. Несмотря на все усилия нашей пресс-службы, общественность стоит при своем мнении. В интернете появляются отвратительные сайты, где всякие... люди недалёкого ума высказываются в пользу Киры. Дескать, гляньте-ка, как ловко и всего за четыре месяца он убрал всех преступников, которых полиция не могла поймать на протяжении нескольких лет! Они выставляют его героем, Ягами!

Китамура, обычно спокойный и невозмутимый, сейчас едва сдерживал эмоции, и Соитиро его прекрасно понимал – его и самого очень огорчал тот факт, что люди симпатизировали убийце и превозносили его дела так, будто они были не тяжким преступлением, а величайшим благом.

- Нет, Китамура-сан, газет я не читал – возможности не было. Однако я примерно представляю, что в них написано. Наверняка полиция выставлена не в лучшем свете. Но даже если бы мы предъявили доказательства успешного хода расследования, вряд ли это что-то изменило бы. Ради сенсации журналисты просто не могут упустить возможность повернуть все так, как это выгодно им. Что же до сторонников Киры… Люди, которые считают его спасителем, просто не осознают всей опасности подобного самосуда. Сегодня он убивает преступников; кто знает, что придет ему в голову завтра?

За время этого краткого спича, в котором – Ягами это знал – было сказано только то, что они оба и так прекрасно понимали, Китамура успел немного успокоиться и взять себя в руки. Потом шеф заметил, что полиция делает все возможное (прозвучало это немного грустно, словно он подразумевал – делать-то мы делаем, да вот толку…) и под конец спросил о вкладе L в расследование.

- L делает все, что в его силах, и мы оказываем ему полное содействие. Полагаю, у него есть несколько версий. – Соитиро действительно так думал. Ему уже не раз приходило в голову, что L "разрабатывает" Лайта только для того, чтобы усыпить бдительность настоящего Киры. Конечно, L говорил, что больше подозреваемых у него нет, но кто знает – вдруг великий детектив не считал нужным делиться всеми своими предположениями с группой расследования.
- Китамура-сан, вы же знаете, L – лучший из известных на сегодняшний день детективов. Он не сидит сложа руки, расследование продвигается.
О том, что расследование, возможно, продвигается совсем не в ту сторону, Ягами скромно умолчал.

Как и предполагал Ягами, "пара общих фраз" Китамуру далеко не удовлетворили, и теперь перед ним стояла непростая задача – выдать шефу как можно больше информации и при этом не сказать ничего лишнего.

- Тщательно проанализировав смерть агентов ФБР, L обозначил круг подозреваемых и установил за ними наблюдение. – Ягами решил не вдаваться в подробности и имени Рея Пенбера упоминать не стал. Китамура был далеко не глуп, и при наличии необходимой информации вполне мог сопоставить факты и прийти к тому же выводу, что и L, а этого Соитиро совсем не хотелось. – Мы следили за этими людьми так пристально, как только могли, однако не обнаружили в их поведении и действиях ровным счетом ничего подозрительного.

Хоть Ягами и не упомянул о противозаконной установке микрофонов и камер наблюдения, он все же ни словом не погрешил против истины. Группа расследования действительно следила за подозреваемыми так пристально, как только это было возможно, ни на секунду не оставляя мониторы без присмотра; а L потом еще несколько раз смотрел и пересматривал записи так и эдак, стараясь найти хоть какую-нибудь зацепку.

- Кира же тем временем продолжал действовать, убивая все новых и новых преступников, и признанное неэффективным наблюдение было снято. Но L не опускает руки и продолжает собирать и анализировать факты; он готов перейти к более решительным действиям и в случае необходимости лично встретиться с оппонентом. – Конечно готов, раз уже встретился, и не однажды. Даже если Лайт не Кира, это ничуть не умаляет мужества L – ведь он-то уверен, что имеет дело с настоящим преступником. – L готов очень многим рискнуть ради успешного завершения дела, и обвинять его в бездействии было бы в высшей степени несправедливо. А еще я не уверен, что докладывать журналистам о ходе расследования – хорошая идея. Это только сыграет на руку Кире, который станет более осторожен. Кроме того… - Ягами ненадолго потерял нить рассуждений – ему вдруг стало нечем дышать, и комната поплыла перед глазами; однако через несколько секунд все вернулось в норму, и ему удалось продолжить мысль. – Кроме того, единственное, что сможет убедить граждан в состоятельности полиции – сидящий за решеткой Кира. Всех остальных аргументов будет недостаточно.

Ками, и как только Китамура может сидеть в такой духоте? Простужен он, что ли? Больным вроде не выглядит, но кто его знает…

В готовность L лично предстать перед Кирой Китамура не поверил, но это было и неудивительно. Великий детектив всегда тщательно скрывал любую информацию, касающуюся его персоны. По сути дела, общественности о нем не было известно ничего, кроме его профессии, что, конечно, открывало широкие просторы для различных догадок и домыслов, чаще всего оказывавшихся неверными. Сам Ягами, например, раньше считал вполне возможным, что за литерой L скрывается не один человек, а несколько талантливых сыщиков.

Шеф, очевидно, докладом доволен не был, да Ягами и сам понимал, что похвастаться группе расследования было особенно нечем. Работать-то они работали, но сколько-нибудь значимого результата пока не достигли. Однако подробности Китамура выпытывать не стал, и Ягами был ему благодарен за это. Спроси шеф прямым текстом о личностях тех самых подозреваемых, слежка за которыми не принесла результата – и возможности уйти от ответа не оказалось бы.

- Хорошо, Ягами, я вас понял. Нам всем остаётся только положиться на Л. Можете идти. И, Ягами... Помните, с каким нетерпением я жду от вас новостей.

Выражать свое недовольство вслух Китамура не стал, но по его тону все было и так совершенно понятно.

- Уверяю вас, Китмаура-сан, когда нам удастся обнаружить что-либо важное, вы узнаете об этом первым.

Ягами поднялся и, поклонившись шефу, направился к двери, втайне надеясь, что Китамура не передумает и не решит продолжить расспросы. Лишь в коридоре он глубоко вздохнул и позволил себе немного расслабиться. Беседа с начальством получилась не слишком приятной, что и говорить. Проклятье, он вынужден был выгораживать собственного сына, словно тот какой-нибудь преступник! А ведь в следующий раз так просто отделаться не удастся – Китамура непременно потребует более конкретных сведений. А что может быть более конкретным, чем имя главного подозреваемого? Значит, необходимо, чтобы Лайт как можно скорее лишился этого сомнительного статуса, но тут уже все зависело исключительно от Рюзаки. Соитиро взглянул на часы. Разговор с Китамурой не занял и пятнадцати минут, хотя казалось, что он тянулся целую вечность. До конца занятий в университете оставалось еще довольно много времени, и пока Соитиро мог только гадать, развеяла новая встреча с Лайтом подозрения Рюзаки или еще больше усугубила их.